а если точнее –
то отобрали незыблемую идею,
идею о том, что наши в конце победили,
а оказалось, что нихуя они не победили,
что в девяносто первом в итоге зассали,
что все проебали.
а мы же росли на книжках гайдара,
не того, а другого, правильного гайдара,
прыгали через резиночку и уважали старых.
были дети, а стали испуганные крысята.
нет смешнее нас, поколения восьмидесятых.
а я вот как будто в комнате теплой стояла,
а потом в степи огромной стояла,
и не было ни подушки, ни одеяла,
только дуло со всех сторон, огнем и копотью дуло,
а я восьмилетняя так глупо стояла, сутуло,
стояла совсем неукрытая.
никогда это во мне не избыто –
до сих пор стою на ветру,
до сих пор я знаю, что я умру.
потому что если герои любимых книжек
ни за что умирают – то я-то, конечно, тоже.
и если кто эти книжки убрал и выжег,
то нет ничего невозможного.
и стоял посреди страны разобранной очень маленький человек,
и не вырос совсем, но пришел в двадцать первый век,
одинокость свою принес, неукрытость, слежавшийся снег,
так что, знаешь, пиздец тебе, двадцать первый век.
не отмажешься, двадцать первый век.
***
уходили красноармейцы, уходили из наших книг,
зарастала дорога за ними разрыв-травой,
наши детские книжки ползли, ползли возле них,
шелестя страницами - и еле слышный вой
раздавался на опустевших стремительно полках.
ничего не заметили, дальше пошли, и только
теребили время от времени, бессознательно, пустоту.
ничего, похвалили, по наградному дали листу.
уходили красноармейцы, а за ними, хлопая нотами,
улетали песни военные, оставляли нам песни радости.
и мы сели кругом радостно петь – только кто-то мы?
стало нечем петь – потому потребляем градусы,
и все выше, и выше – от бесконечного ужаса.
и пятнистое небо над нами насмешливо кружится.
потому что звезды ушли за красноармейцами
и оставили только это вот, камуфляжное
недо-небо, в которое – плачь ли, спейся ли, смейся ли –
не дотянешься. мы остались – солдаты бумажные.
мы легко и шутливо шагаем в любое пламя –
и, конечно, сгораем, и бог не остался с нами:
ему стало скучно, он с ними ушел на полдень,
где огромное небо, звезд ярко-алых полное.
